Б. Вишневский: Цена молчания.

оенная прокуратура Западного округа наконец-то (после двухмесячного ожидания) ответила на мой депутатский запрос. В январе на «горячую линию» организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга» пришла информацию о том, что «срочников» в воинской части 02511 в Каменке под Петербургом принуждают к подписанию контрактов с возможной отправкой на Украину.Я попросил военного прокурора округа Артура Егиева проверить эту информацию и принять меры как к недопущению принудительного подписания контрактов «срочниками», так и к недопущению направления их для участия в боевых действиях на территории Украины. Прокуратура ответила вполне предсказуемо – ничего не обнаружила.Мне сообщили, что «факты, свидетельствующие о понуждении всех военнослужащих по призыву к заключению контрактов, не имеют под собой каких-либо объективных оснований». Поскольку «в результате анонимного анкетирования и анализа объяснений военнослужащих информации о понуждении к подписанию контракта получено не было».Что в военную прокуратуру и гарнизонный суд от граждан и членов их семей «не поступало обращений по вопросам принудительного направления в командировки и заключения контрактов». Что 40% «срочников» пожелали (конечно же, добровольно) заключить контракт, но лишь 15% были признаны для этого годными.Что «распоряжений, указаний и директив командования о командировании военнослужащих на территорию иностранных государств, не поступало». И что «планом командировок направление военнослужащих войсковой части 02511 на территорию иностранных государств не предусмотрено». Ну да, кто бы сомневался.И в том, что «анкетирование», даже «анонимное», а тем более – «анализ объяснений военнослужащих» не покажет ничего, отличающегося от официальной версии, согласно которой никого ни к чему не принуждают.И тем более — в том, что не было обнаружено никаких официальных приказов о направлении российских военных на Украину: это была бы просто явка с повинной. Ведь согласно официальной версии, на востоке Украины воюют исключительно «добровольцы» или «отпусники».Предположить, что прокурорам предъявили письменные приказы об отправке «контрактников» на Украину – столь же фантастично, как и предположить, что им честно сказали: да, там под видом «ополченцев» воюют российские солдаты и офицеры со споротыми нашивками и оставленными дома документами, не хотите ли по этому случаю возбудить уголовное дело? И что обо всем этом прокуратура честно сообщит мне, для последующей огласки…Однако, не стоит винить во всем прокуроров и воинских начальников. Правда о российском участии в военных действиях на Украине обязательно станет известной. Но это случится не тогда, когда начнут лучше работать военные прокуроры, а тогда, когда перестанут молчать сами военнослужащие и их родственники.Правда станет известна тогда, когда никакие выплаты семьям погибших на Украине «отпускников» и «добровольцев» не смогут обеспечить их молчание. Как не смогут обеспечить это молчание и угрозы лишить семьи погибших этих выплат или выселить из служебного жилья.В январе мне рассказывали, что в Мурманскую область в воинскую часть приходил «груз 200» — а в свидетельстве о смерти причиной указывалось «разорвалась в руках учебная граната». Но на просьбу назвать имена или хотя бы номер части последовал решительный отказ. С комментарием: нам тут еще жить и служить. А потом сообщили, что семьям погибших помогли, а самих погибших наградили посмертно…Пока военные и их родные молчат – правда будет прорываться к нам отдельными «всплесками». Как в случае с обожженным танкистом из Бурятии, описанном в «Новой газете». Но не предстанет перед обществом в своем чудовищном объеме. И не заставит его ужаснуться происходящему. И потребовать от власти прекратить войну.Пока они молчат – власть сможет и дальше врать обществу о том, что российских военных, якобы «нет» на востоке Украины. И под завесой этого вранья — посылать на Украину все новых и новых «отпускников» и «добровольцев».Пока они молчат – будут продолжать гибнуть люди. Граждане Украины и граждане России. И все новых и новых солдат будут награждать посмертно. Такова цена молчания.