Сергей Митрохин: Московский погром и его уроки

Очередной погром малого бизнеса в Москве снова навевает грустные мысли. Но лучше не грустить, а извлекать уроки.Самое неприятное – не в том, что разгромили павильоны, а в том, что бизнес-сообщество опять утрется и проглотит..Дальнобойщики, обманутые дольщики и вкладчики ведут себя более активно и сплоченно, чем предприниматели. Чем это объясняется? Первым некуда пойти и «договориться», так как они не могут ничего предложить чиновникам. Вторым есть, что предложить – часть своего дохода от будущей торговой точки. Выйти на улицу с плакатом – значит перечеркнуть эту последнюю надежду выжить.Эта трагедия более масштабна, чем снижение уровня конкуренции и утрата десятков тысяч рабочих мест. Пассивное и забитое предпринимательство – плохой признак для перспектив развития страны.Помните, что писали в советских учебниках про «буржуазно-демократические революции» в западных странах? Да правильно, в общем-то, писали. Правовое государство строила буржуазия как политический класс предпринимателей и связанных с ними профессий, который взламывал феодальную систему и переделывал ее в соответствии с универсальными принципами свободы, равенства и верховенства закона. Строил прежде всего для себя, но в конечном счете получалось, что для всего общества.Протест буржуазии был нацелен главным образом на привилегии аристократии и монополии для прикормленного бизнеса, отсекавшие от рынков остальных предпринимателей. Какая ситуация сегодня в России? По большому счету – точно такая же. А есть ли у нас противодействующий этому класс? Сильно сомневаюсь. Недаром слово «буржуазия» у нас полностью заменено бюрократической аббревиатурой МСП (малое и среднее предпринимательство).Класс – это не просто статистическая совокупность людей, одинаковых по уровню дохода или образу жизни. Это еще и активный слой, обладающий общей идеологией и готовый бороться за определенные политические цели.Класс не разбредается по чиновникам в стремлении договориться с ними по отдельности, а консолидируется для сопротивления их произволу. Он отстаивает свои интересы не в кабинетах и банях, а публично – через организации, в которые он объединяется и партии, которые он поддерживает. Он не боится участвовать в политике, а напротив – страстно рвется в политику.Как известно, буржуазии в таком варианте в России никогда не было. Только начала она зарождаться в начале ХХ века, как большевики ее прихлопнули, а затем 70 лет прививали народу ненависть и отвращение ко всему «буржуазному». Эти эмоции и до сих пор доминируют в нашем обществе.В 90-е появился шанс на возрождение данного класса, крайне необходимого для модернизации страны. Это была возможность провести мирную буржуазную «революцию сверху». Но она была упущена из-за политики, которая тогда проводилась.Вместо того, чтобы использовать приватизацию для создания крупного слоя собственников, госимущество в спешном порядке раздали ограниченному кругу лиц. В результате бизнес стал прерогативой кланов, состоящих из олигархов и связанных с ними чиновников. Да, какое-то предпринимательство в результате реформ 90-х народилось. Но беда в том, что оно не смогло стать массовым в условиях, когда государство отрезало ему доступ к огромным кускам собственности, приносящей доход. А без массовости оно оказалось очень слабым контрагентом всесильного чиновника. Конкурентным преимуществом в этих условиях стала близость к власти, а не предприимчивость и креативность. Борьба за это преимущество предполагает полный отказ от борьбы за свои права, не говоря уже об универсальных ценностях «свободы, равенства и братства»...Либо ты встраиваешься в систему кланов либо живи на одну зарплату в каком-нибудь бюджетном учреждении.Что же произошло? Тот социальный слой, который в других странах обладает «субъектностью» - т. е. влиянием на общественные процессы, встроился в патерналисткую модель российской государственной традиции, в рамках которой он оказался не субъектом, а объектом, - причем не только «заботы» и «поддержки», но и обираловки, которая всегда сопутствует патернализму.Вместо политического класса, устраняющего в обществе барьеры и несправедливости некто «малый», забитый и убогий, которого жалостливо гладят по головке. При этом, разумеется, тот, кто гладит, этого маленького предварительно и ограбил.В зависимом и забитом состоянии бизнес – не товарищ ни гражданскому обществу, ни политической альтернативе в лице либерально-демократических партий. Он не в состоянии образовать для этих субъектов общественной активности ни социальную опору, ни «кровеносную систему» самостоятельного финансирования. Но самое неприятное заключается в том, что в таком состоянии бизнес не может отбить у чиновника привычку заниматься коммерцией – в ущерб всему обществу и самому себе.Ситуация, в общем, тупиковая. Мирным путем нынешний режим изменить ее не может, так как для этого пришлось бы отказаться от сверхдоходов не только его вождям, но и большой массе обслуживающего их гос- и бизнес-персонала. Но представим себе революционный слом режима. Отсутствие в стране полноценной буржуазии означает, что нас будет ждать нечто вроде 1917 года, когда в том числе и по причине ее слабости страна встала на путь тоталитарной диктатуры.Что же делать? Не мириться с режимом и не мечтать о революции. Слабые силы оставшейся в стране интеллигенции, не продавшейся чиновникам и олигархам, должны повернуться лицом к «униженным и оскорбленным» предпринимателям. Не к тем, кто выигрывает тендеры, а к тем, кого к ним не допускают. Не тем, кто заносит, а к тем, кого сносят.Повернуться не для того, чтобы еще раз пожалеть, а чтобы, выражаясь марксистким языком, «привнести в него классовое самосознание». Это означает – сделать то, чего до 1917 года не сделала русская интеллигенция, которая развернулась лицом не к предпринимательству, а к крестьянству и/или пролетариату. И привносила в их массы антибуржуазное сознание. В западных странах было иначе. Сама по себе буржуазия возникла как «смычка» интеллигенции с предпринимательством. Но именно поэтому этот класс и стал «затравкой» социального прогресса, причем не только для себя, а для всех слоев общества.Да, конечно, «буржуазную интеллигенцию» советская власть тоже оплевала так, что все у нас ее до сих пор презирают. Но эта социальная группа сделала для своих стран неизмеримо больше хорошего, чем хулители всего «буржуазного» – для нашей страны.В России не будет создана хоть какая-то «затравка» развития, пока забитый МСП не станет полноценной буржуазией. А для этого непродавшаяся интеллигенция должна вступить в союз с неприкормленным бизнесом.Силы, конечно, не слишком мощные, но как говорил революционный поэт, «если в кучу сгрудились малые, сдайся враг, замри и ляг!»Нет гарантии, что после этого что-то изменится к лучшему, но без этого точно не изменится ничего.